Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ №ФС77-82353, выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 23.11.2021 г.
“Мне кажется, из детства я выехал, а вот до пункта назначения — «взрослости» — не добрался. Так и живу в автобусе” (Эльчин Сафарли)
Кто такой невротик и кто такой психотик?
Простыми словами, невротик – это человек, которому самому с собой и от всего плохо. Этим невротик отличается от психотика, которому часто хорошо, но с которым плохо окружающим.
Невротика характеризует эмоциональная нестабильность, с доминирующей «негативной» окраской. Обычное состояние – неуверенность в себе и своих силах, переживания, страхи, недоверие к людям, а в результате этого зацикленность на себе и склонность то к обвинениям, то к самообвинениям.
В легкой форме (невротизм) человек испытывает внутренний дискомфорт при внешнем благополучии и хорошей адаптации в социуме (в этом случае человек считается здоровым). В тяжелой форме (невроз) человек уже болен, его состояние характеризуется астеническими, навязчивыми и/или истерическими проявлениями, а также временным снижением умственной и физической работоспособности.
Чем выше уровень невротизма, тем ниже способность учиться на опыте, сложнее преодолевать страхи и прекратить деятельность, разрушительность и неразумность которой очевидна.
В свою очередь «психоз» с медицинской точки зрения означает серьезное психическое расстройство. К психозам можно отнести те заболевания, которые нередко сопровождаются изменением сознания, отсутствием критики к себе или к окружающему. В частности, делирий — расстройство сознания, обычно характеризующееся обильными зрительными галлюцинациями; онейроид — состояние сознания, напоминающее сон, нередко фантастического содержания с ложными галлюцинациями, бредом феноменами; аменцию — спутанное состояние сознания с растерянностью, беспорядочным мышлением (в отличие от делирия аменция может продолжаться несколько недель и даже месяцев) ; сумеречное состояние сознания — более или менее выраженное сужение поля сознания, возникающее при эпилепсии или истерии. Следует отметить, что любой бред и галлюцинации также свидетельствуют о наличие психоза.
Согласно Ненси Мак Вильямс, на работе которой базируется данная статья, личность может быть невротического, пограничного и психотического уровня. Есть и условно «здоровые» (хотя как звучит старая шутка: здоровых людей нет – есть не обследованные). И все же в диапазоне «здоровый»-невротик можно нормально жить: иметь более-менее реалистичный образ себя, достаточно устойчивую самооценку, быть адаптированным в социуме и способным выстраивать и поддерживать близкие отношения.
Представленные ниже типы личности в первую очередь рассматриваются в клинической картине, однако выраженность отдельного психотипа может быть представлена на разном уровне: от невротичного до психотического. Кроме того, у одного человека могут проявляться выраженность нескольких типов.
Формирование определенного психотипа – всегда сочетание нескольких факторов: генетического, социального, фактора семейного воспитания (и поведения самих родителей), определенной свободы выбора, проявляемой уже в детском возрасте в способе реагирования на определенные стимулы и обстоятельства.
Мазохистический (саморазрушительный) тип личности
Как и другие выше описанные феномены, морально-мазохистическое поведение необязательно является патологическим, даже если оно является самоотречением в широком смысле слова. Иногда мораль предписывает, чтобы мы страдали ради чего-то более стоящего, чем наш кратковременный индивидуальный комфорт. Это тенденция, в рамках которой Хелена Дойч (H.Deutsch, 1944) высказала мысль, что мазохизм является неотъемлемой частью материнства. Большинство млекопитающих, действительно, ставят благополучие своих детенышей выше собственного личного выживания. Это может оказаться “саморазрушительным” для конкретного животного, но не для потомства и вида в целом. Встречаются примеры мазохизма, даже более достойные похвалы, когда люди рискуют своей жизнью, здоровьем и безопасностью ради социального блага, например, ради сохранения культурных ценностей. Таким образом, мазохизм бывает разной степени и имеет различные оттенки.
Характерологические признаки
Несколько измерений мазохистического отреагирования (Reik, 1941): (1) провокация (как в предыдущем случае); (2) умиротворение (“Я уже страдаю, поэтому, пожалуйста, воздержитесь от дополнительного наказания”); (3) эксгибиционизм (“Обратите внимание: мне больно”); (4) избегание чувства вины (“Смотрите, что вы заставили меня сделать!”).
Психологические предпосылки для формирования мазохистического типа:
Обычно история мазохистических личностей звучит так же, как и история депрессивных: с большими неоплаканными потерями, критикующими или индуцирующими вину воспитателями, перестановкой ролей, где дети чувствуют ответственность за родителей, случаями травмы и жестокого обращения и депрессивными моделями. Однако, если быть внимательным, можно услышать и о людях, которые находились рядом с пациентом, когда тот испытывал достаточно серьезные неприятности. Там, где депрессивным личностям кажется, что они никому не нужны, мазохистические чувствуют: если они смогут выразить свою потребность в сочувствии и заботе, их эмоциональное одиночество может прекратиться.
Психотерапевтическая стратегия
Детство антисоциальных людей нередко отличается нестабильностью, обилием опасностей и хаоса, а также хаотической смесью суровой дисциплины и сверхпотворства. Чаще всего наличие слабых, депрессивных и мазохистичных матерей и вспыльчивых, непоследовательных и садистических отцов, а также алкоголизм и применение наркотиков членами семьи. Частыми являются паттерны переездов, потерь, семейных разрывов. Отсутствие ощущения силы в те моменты развития, когда оно необходимо, может принудить детей с подобным затруднением потратить большую часть жизни на поиск подтверждения их всемогущества.
Психопатические люди не могут признать в себе наличие обычных эмоций, так как они ассоциируются со слабостью и уязвимостью. Для их индивидуальных историй характерен факт, что в детстве никто не пытался помочь им, предложив слова для их эмоциональных переживаний. В то время как большинство из нас использует слова для выражения собственной личности, психопатические люди применяют их для манипуляции. Клинические наблюдения подтверждают тот факт, что в их семьях не делалось акцента на экспрессивных и коммуникативных функциях языка; вместо этого, слова использовались для того, чтобы контролировать других.
Кроме того, психопатия может быть “унаследована”: ребенок повторяет защитные решения своих родителей.
Чаще индивиды антисоциального (психопатийного) типа – мужчины.
Психотерапевтическая стратегия*
Обсессивно-компульсивное расстройство (от лат. obsessio — «осада», «охватывание», лат. obsessio — «одержимость идеей» и лат. compello — «принуждаю», лат. compulsio — «принуждение») (ОКР, невро́з навя́зчивых состоя́ний) — психическое расстройство. Может иметь хронический, прогрессирующий или эпизодический характер.
Предпосылки формирования обсессиво-компульсивного типа личности:
Родители и опекуны людей, развивающихся в обсессивном и компульсивном направлениях, задают высокие поведенческие стандарты и требуют, чтобы дети с раннего возраста им подчинялись. Они стремятся проявлять твердость и настойчивость, вознаграждая за хорошее поведение и наказывая за проступки.
Родители чрезмерно строги или начинают слишком рано требовать от детей послушания, обвиняют их не только за неприемлемое поведение, но и за соответствующие чувства, мысли, фантазии, родители чрезмерно строги или начинают слишком рано требовать от детей послушания, обвиняют их не только за неприемлемое поведение, но и за соответствующие чувства, мысли, фантазии.
Семьи старого образца, где контроль по большей части выражается в морализировании, в вызывающих чувство вины высказываниях типа: “Меня огорчает, что ты недостаточно ответственный человек: не кормишь вовремя собаку”; “Такая большая девочка, как ты, должна быть более послушной”; “Тебе бы понравилось, если бы с тобой кто-нибудь так обращался?” Морализирующие высказывания плодятся по этим образцам.
В отличие от антисоциальных (психопатических) личностей, главную угрозу для продолжительной привязанности в ситуации с параноидной личностью представляет не недостаток чувствительности к другим, а, скорее, опыт предательства
Ведущие защитные механизмы
Клиническая практика предполагает, что ребенок, выросший параноидом, страдал от серьезных поражений ощущения собственной действительности (силы); точнее, он подвергался повторяющемуся подавлению и унижению.
В основе формирования параноидного человека обычно лежит критицизм, наказание, зависящее от каприза взрослых, которых никак нельзя удовлетворить, а также крайняя степень унижения.
Тот, кто воспитывает детей, становящихся впоследствии параноидами, также часто учится на примере. Ребенок может наблюдать подозрительное, осуждающее отношение со стороны родителей, которые подчеркивают, что члены семьи являются единственными людьми, которым можно доверять.
Другим вкладом в параноидную организацию личности является неподдающаяся контролю тревога (непараноидная) у человека, осуществлявшего первичную заботу о ребенке. Параноидный пациент в основном является выходцем из семьи, где мать была настолько хронически нервной, что брала с собой термос с водой всюду, куда бы она ни шла (у нее постоянно пересыхало во рту), и описывала свое тело как “цементный блок” – от накопившейся напряженности.
Нарциссический тип личности
Нарциссизм – как нормальный, так и патологический – является темой, которой Фрейд (1914) периодически уделял внимание, позаимствовал данный термин из греческого мифа о Нарциссе, юноше, который влюбился в свое отражение в зеркале воды и в конце концов умер от тоски, которую его отражение никогда не могло бы удовлетворить. Однако в то время, когда Фрейд писал свои труды, проблемы нарциссизма не носили такого характера эпидемии, какой они имеют сегодня. “Имидж” заменяет сущность, и то, что Юнг (Jung, 1945) назвал персоной(представление себя внешнему миру), становится более живым и надежным, чем действительная личность.
Характерные проявления
Нарциссические личности могут (могли) оказаться чрезвычайно важными для родителей или других заботящихся о них лиц не благодаря тому, кем они в действительности являются, а потому, что выполняют некую функцию. Противоречивое послание о том, что его высоко ценят (но только за ту особую роль, которую он играет), заставляет ребенка чувствовать: если его настоящие чувства – в особенности враждебные и эгоистические – обнаружатся, за этим последует отвержение или унижение. Это способствует развитию “ложного Я” (Winnicott, 1960) – представления другим только того приемлемого, чему он научился.
Родственным аспектом воспитания людей, ставших впоследствии нарциссическими, является атмосфера постоянного оценивания в семье. Если на ребенка делается ставка как на жизненно важный объект, необходимый для собственной самооценки, то всякий раз, когда ребенок разочаровывает, его будут прямо или косвенно критиковать.
Одним типом отношений, который, возможно, провоцирует избегание у ребенка, является покушающийся, сверхвовлеченный, сверхзаботливый тип воспитания. Шизоидный мужчина с удушающей матерью – вот что составляет главную тему популярной литературы. Клиницисты, наблюдающие пациентов-мужчин с шизоидными чертами, также, как правило, обнаруживают в семейном основании соблазнительную нарушающую границы мать и нетерпеливого, критикующего отца.
Развитию шизоидного паттерна отстраненности и ухода, возможно, способствует не только уровень, но и содержание родительской вовлеченности. Многие наблюдатели семей тех пациентов, у которых развился шизофренический психоз, подчеркивали роль противоречивых и дезориентирующих коммуникаций. Ребенку, находящемуся в ситуации двойного зажима и эмоционально фальшивых сообщений, легко стать зависимым от ухода, чтобы защитить свое собственное “Я” от непереносимого уровня гнева и сомнений. Он может также ощущать глубокую безнадежность. Подобное отношение нередко отмечается у шизоидных пациентов (Giovacchini, 1979).
В историях людей с истерическими наклонностями почти всегда находятся события или отношения, которые приписывают неодинаковую силу и ценность мужскому и женскому полу, есть ощущение проблематичности чьей-либо сексуальной идентичности.
Наиболее частое распространение истерии среди женщин объясняется двумя фактами: 1) мужчины в целом обладают большей властью в обществе, чем женщины, и ни один ребенок не может не заметить этого; и 2) мужчины принимают меньшее непосредственное участие в заботе о младенцах, и это делает их более привлекательными, легко подходящими для идеализации “другими”.
Некоторые маленькие мальчики, выросшие при “матриархате”, где их принадлежность к мужскому полу была опорочена (иногда с презрительным противопоставлением гипотетическим “настоящим мужчинам”), развиваются в истерическом направлении, несмотря на преимущество, традиционно отдаваемое мужчинам в целом. Такая история характерна часто характерна для мужчин-гомосексуалистев истерического типа.
Некоторые авторы (Mueller & Aniskiewitz, 1986) подчеркивают комбинацию материнской неадекватности и отцовского нарциссизма в этиологии истерической личности:
Депрессивный тип личности имеет общее с маниакальным типом личности. Симптомы и особенности поведения определяются лишь темпераментом. Многие люди переживают чередование депрессивных и маниакальных состояний психики; те из них, чье состояние соответствует психотическому уровню, обычно описываются как имеющие “маниакально-депрессивное” заболевание (“биполярное”).
Депрессивный тип личности
Депрессия и саморазрушающие паттерны, которые аналитически ориентированные практики относят к мазохизму, имеют родственный характер, поскольку и те, и другие являются адаптациями к бессознательной вине. Фактически, они настолько часто сосуществуют вместе, что многие авторы (например, Кernberg, 1984) рассматривают “депрессивно-мазохистическую” личность как одну из трех стандартных организаций характера невротического уровня. Однако Мак-Вильямс делает следующую дифференциацию: «мазохистические люди считают себя страдающими, но незаслуженно, – жертвами преследования или просто родившимися под несчастливой звездой, проклятыми не по своей вине (например, вследствие “плохой кармы”). В отличие от тех, кто обладает только депрессивной основой и кто на некотором уровне примиряется со своей несчастливой судьбой, потому что считают, что заслужили это, мазохистические личности могут протестовать, подобно шекспировскому любовнику, взывавшему к глухим небесам своими бесполезными криками».
Депрессия имеет семейное происхождение, однако невозможно строго оценить степень, в какой депрессивные тенденции передаются генетически, а в какой депрессивное поведение родителей создает основу для дистимических реакций их детей. Характерологическая депрессия у родителей – особенно в ранние годы развития ребенка.
Наличие ранней потери, не всегда явной, но также внутренней, психологической.
Семейная атмосфера, где существует негативное отношение к плачу (трауру). Когда родители или те, кто заботится о детях, моделируют отрицание горя или настаивают, чтобы ребенок присоединился к семейному мифу о том, что будет лучше без потерянного объекта, вынуждают ребенка подтвердить, что он не чувствует боли, переживание горя становится скрытым. Оно уходит вглубь и постепенно принимает форму убеждения, что в собственном “Я” что-то неправильно.
Наличие трудностей сепарации/индивидуализации у самой матери, что провоцирует чувство вины за отделение и собственную индивидуализацию у ребенка. Таким образом, депрессивная личность начинает переживать свое естественное стремление к отделению как ненавистное. Значительная потеря на фазе сепарации-индивидуации фактически гарантирует некоторую депрессивную динамику.
Навешивание со стороны членов семьи ярлыка “слишком чувствительного”/ «слишком эмоционального» (эксплуатируя эмоциональный талант определенного ребенка), который ребенок продолжал внутренне нести в себе и который стал составляющим его чувства неполноценности.
Фрейд был первым, кто сравнил и противопоставил депрессивные (“меланхолические”) состояния нормальному переживанию горя. Он обнаружил важное различие между этими двумя состояниями: при обычных реакциях горя внешний мир переживается как уменьшившийся каким-либо важным образом (потеря значимой личности), в то время как при депрессивных состояниях то, что переживается как потерянное или разрушенное, является частью самого себя. Следовательно, в некотором смысле депрессия противоположна переживанию горя. Люди, которые проходят процесс переживания горя нормальным образом, не становятся депрессивными, даже при том условии, что они глубоко печалятся в течение некоторого периода времени после тяжелой утраты или потери.
Мания – это обратная сторона депрессии. Люди, наделенные гипоманиакальной личностью, обладают депрессивной организацией, которая нейтрализуется посредством защитного механизма отрицания.
Психологические предпосылки формирования маниакального типа личности:
В личных историях маниакальных людей, возможно, даже более часто, чем у депрессивных, обнаруживаются паттерны повторных травматических сепараций без какой-либо возможности для ребенка пережить этот опыт. Смерть значимых людей, разводы и расставания, внезапные смены места жительства, которые не были пережиты и оплаканы, характерны для детства маниакальных личностей.
