Это самый большой анализ фильма из всех, которые я когда-либо писал. На данный момент 291 тысяча символов. Если перевести в Word, то это более 100 страниц.
Все потому, что «Дьявол в деталях» высочайшего уровня экранизация одного из самых проработанных и сложных сценариев, сыгранная блестящими актерами. Данный фильм можно помещать в зал славы наряду лучшими шедеврами, которые упомяну далее. Именно крутость и сложность сценария, соответственно ролей, позволила привлечь актеров высшего уровня. Я получил несравненное интеллектуальное удовольствие от погружения в анализ на месяц. Если вы случайный читатель и думаете, что «Дьявол в деталях» — это просто сложный детектив, то мой анализ Вас очень удивит.
Текст далее будет интересен как тем, кто хочет понять детективную часть фильма, так и тем, кому интересен философский смысл и психология героев, а также символы, подтекст, режиссерские приемы, диалектика и пасхалки (хоть последние и не моя вотчина).
Хоть я и перекладываю в тексте большую часть сюжета, фильм все же рекомендуется сначала посмотреть.
Далее будет много, широко, подробно, иногда сложно. В общем, далеко не для всех, но, скорее, для особенных любителей заглядывать в произведения искусства дальше очевидного. И, взялись.
Преамбула. В защиту ленты
Сразу обозначу свое отношение к фильму — я им восхищаюсь. По уровню глубины и сложности, которые в этом фильме весьма неочевидны, я могу сравнить его с «Револьвером» Гая Ричи, «Островом проклятых» Мартина Скорсезе, «Зеленой милей» Фрэнка Дарабонта, «Началом» Кристофера Нолана и т.д. Причем «Дьявол в деталях» по сложности эти фильмы превосходит, на мой взгляд. Джон Ли Хэнкок написал первый черновик еще в 93 году. И разрабатывал его больше 20 лет. Это невероятно комплексная многослойная и многорядная конструкция открытого типа.
Если в типичных фильмах может быть один или два момента открытых для домысливания, то есть без ответа, как в том же «Начале», то «Дьявол в деталях» имеет практически полностью открытый сюжет по множеству сюжетных линий и идеям. Очевидный сюжет служит лишь осью для массы дополнительных, имеющих массу вариантов интерпретаций. Сложная зонтичная система. По сути, зрителю вообще ничего не показывают. Отсюда и моя теория проективного теста. Пятно Роршаха не имеет конкретного значения — значением его наделяет зритель. «Дьявол в деталях» является крайне многогранным сценарием и невероятной сценарной работой. Ничего подобного я не смотрел. Уникальная и феноменальная работа. Он настолько сложный, что едва ли кто-то кроме автора сценария смог бы его поставить без потери множества неоднозначных деталей, создающих проективное полотно. И я изучил массу форумов с обсуждением сюжета фильма, где имеются множество теорий по детективной части, что доказывает, что эффект, видимо изначально желанный для достижения Хэнкоком — достигнут.
Почему я сразу пою столько дифирамбов? Дело в том, что у «Дьявола в деталях» слабый рейтинг и многим, как я понял, он не понравился либо по стилю повествования: «странный», «ничего не понятно», «мудятина какая-то»; либо в силу вторичности: множественные параллели с фильмом «Семь» Дэвида Финчера (об этом ниже).
Конечно, разделение на интеллектуальное и развлекательное кино является условным. Возможно снять фильм, который совмещает обе цели, но, как я уже не раз говорил, в разы сложнее. На самом деле, почти все пытаются, но почти у всех получается химера разной степени уродства, которая, в итоге, не нравится и особо не запоминается ни интеллектуалам, ни людям желавшим развлечься. Удачные примеры становятся шедеврами и уходят в зал признаваемой классики: «Матрица», «Форрест Гамп», «Бойцовский клуб» и т.д.
И только достаточно независимые и смелые авторы не пытаются усидеть на двух стульях сразу, чтобы получить больше славы и кассовых соборов, а создают изначально цельное и однонаправленное произведение. Для интеллектуальной ниши это огромная плеяда деятелей авторского кино.
И гораздо меньше тех, кто снимает чисто хорошее развлекательное кино, и не пытается в претенциозность, неуклюже заигрывая с философией, социальной повесткой, и, упаси Вселенная, с религией и духовностью. Пожалуй, я бы отметил Майкла Бэя и Роланда Эммериха, которые не стесняясь просто устраивают шоу без лишней интеллектуальной нагрузки.
Что у нас с «Дьяволом в деталях»? Маркетологи, на стадиях продакшена и постпродакшена, конечно, постарались вытянуть фильм для аудитории развлекательной ниши, как могли, причем этим самым скорее навредили фильму, чем помогли.
Дело в том, что популярный каст и позиционирование жанра ленты, как детективного, играют против него. То есть, зрители идут с ожиданием увидеть, как такие замечательные актеры в лице Дензела Вашингтона и Рами Малека распутывают сложное дело по поимке ужасного и гениального серийного убийцы, сыгранного Джаредом Лето (на секундочку, все трое — обладатели премии «Оскар»).
Зрители заранее настроены пройти с главными героями сложный и опасный путь, но, в финале-таки, проявив недюжинные смекалку и смелость, раскрыть секреты антагониста, перехитрить и одолеть, дабы наша детская вера в справедливость восторжествовала и поддержало наше жизнелюбие.
Так вот только жанр «Дьявола в деталях» официально пусть и детектив, и криминальный, но на деле это
«Дьявол в деталях» — филигранный псевдо-детектив-шарада и психолого-философская концепция-высказывание с глубокой идеей, ради которой все и выстроено, а не саспенс-дорожка на один вечер.
На уровне идеи, сценария, до производства — это сугубо интеллектуальное произведение, а не развлекательное. Что, собственно, и определило его судьбу на текущем этапе.
Он не сродни «Достать ножи», «Убийству в Восточном экспрессе» или «Шерлоку» — линейным однозначным фильмам с четкими анта- и протагонистами.
Он сродни глянцевым авторским фильмам популярного толка вроде «Неонового демона» Рефна, «Аннигиляции» Гарленда, «Мамы» Аранофски, «Лобстера» Лантимоса, «Внутри Льюина Дэвиса» братьев Коэнов и т.д., которые смотрят и пересматривают в киноклубах всяческие кинокритики-любители и профессионалы на протяжении многих лет после проката. В этих фильмах всегда играет звезда первой величины, но концепция не развлекательная. Так сказать, вкусная и красивая пища для интеллигенции, которые копаться в фестивальных помойках не желает. И это нормально.
Теперь о вторичности. Только самые ленивые и очень молодые не сравнили «Дьявола в деталях», в котором играет дуэт Вашингтона и Малека с «Семь», в котором играет дуэт Фримена и Питта. По фабуле фильмы очень похожи, по внешней поверхностной канве. Но «Семь», пусть и глубокий фильм, однако сюжет в нем более понятный и читаемый для простого зрителя. В «Семь» злодей все-таки однозначно отыскивается, что важно. И мотив его ясен. А философская составляющая более попсовая и глобализированная: мы беззащитны перед злом в нас же, мы греховны, должны это признать, но это так тяжело, засим мир в упадке и нет возможности противостоять этому. Фильм гротескно представляет действительность и, потому, однобоко. Играет на чувствах мизантропии моралистов и всяких маргиналов. В 20 лет я считал фильм шедевром по всем составляющим и самой правдивой репрезентацией человека и цивилизации. Сейчас даже забавно об этом вспоминать.
В «Дьяволе в деталях» все в разы сложнее, тонко и элегантно, хоть и не без нуарности (упадок также демонстрируется, но не так ярко и навязчиво). Как следствие, зритель оказывается более фрустрированным в финале. Это разочарование и влияет на итоговые сборы и рейтинг.
Много хороших фильмов полегло с такой же судьбой из-за непонятной или разочаровывающей концовки: «Останься» Форстера (с Райаном Гослингом, Юэном Макгрегором и Наоми Уоттс в главных ролях, между прочим), «Машинист» Брэда Андерсона, недавняя «Платформа», не счастливые версии «1408», ну а загубленный «Lost» даже вспоминать больно.
Хотя есть исключение, в «Бегущем по лезвию» тоже по первым отзывам зрителей сделали хэппи энд, однако, позже открытая концовка оказалась симпатичнее. Но это культовый фильм. Надеюсь с годами «Дьявол в деталях», благодаря кинокритикам и интеллектуалам, обретет определенно заслуженную славу.
«Дьявол в деталях» мог бы повторить успех «Семь», будь он менее вторичным по внешнему сюжету и менее сложным, при этом более красноречивым и ярким. Однако ж, внутри этот фильм совсем другой и слава Вселенной. Ну и самое главное «Дьявол в деталях» при внешнем сходстве, посредством деталей расставляет иные акценты и внутреннее исследует совсем другую тему, менее глобальную, но более интерсубъективную, что я и хочу раскрыть ниже.
«Вторичность» фильма в том, что он вышел в 2021-м году спустя 16 лет после «Семь» (1995). Но т.к. первый черновик был написал еще в 1993-м, то это спорный вопрос. Это невероятно кропотливый и обширнейший труд. В фильме практически нет лишних фраз или кадров. Разбираться можно абсолютно всё. По уровню проработки он близок к «Джокеру» Тодда Филлипса.
Диалектика фильма «Дьявол в деталях»
Итак, в фильме есть детективная часть, которую следует разгадать зрителю и психолого-философская. О первой много уже написано и сказано, кому интересно распутывать «детали» и составлять логические цепочки и эту часть я раскрою по ходу анализа. А вот о второй помышлять и формулировать сложней, поэтому я больше буду заострятся на втором, соединяя с первой.
Если попытаться сформулировать самым кратким образом о чем фильм, то я бы сказал, что он о природе добра и зла, в контексте расщепления и маниакальности.
В психоанализе имеется центральная диалектика человеческой психики: Эрос и Танатос, инстинкт жизни и инстинкт смерти, либидо и мортидо, Идеал-Эго и Эго-Идеал, креативность и деструктивность — общими словами любовь и агрессия. Это всегда взаимодополняющие понятия, невозможные друг без друга. Ведь любовь не мыслима без агрессии. Не было бы агрессии, мы не могли бы почувствовать и помыслить любовь. Мы бы не считали любовью ее проявления без агрессии. Созидание невозможно без разрушения.
В христианской религии используется основополагающая дихотомия Бога и Дьявола (об этом ниже).
Далее я буду использовать для простоты изложения только один ряд диалектики, например Добро-Зло, но читателю для понимания широты смысла фильма следует держать в уме все линии этой диалектики и положение об их абсолютной взаимообусловленности:
Бог, любовь, жизнь, добро, креативность, созидание +Дьявол, агрессия, смерть, зло, деструктивность, разрушение
Эти два ряда я буду называть Абсолютными категориями.
Отдельно эти понятия существуют только в форме абстракций. В практическом поле они всегда не отделимы друг от друга: не бывает чистой любви без агрессии, не бывает агрессии без любви. Вам это может показаться странным, особенно второе. Но если рассуждать с точки зрения интерпсихического пространства, а не интерсубъективного, то человек не может быть абсолютно злым, в нем в любом случае есть добро. Поэтому, к кому-то отдельно можно быть настроенным в высшей степени агрессивно, всячески отщепляя и уничтожая любые причины для любви и симпатии, но это не значит, что этих причин не существует в объекте агрессии и что не существует в агрессоре любви.
Но все это не значит, что нет добра и зла. Они есть, просто не абсолютные. Поэтому абсолютным категориям я противопоставляю континуальные, несовершенные или частичные.
Идеальная Любовь совершенно без Агрессии нереальная и противопоставляется Частичной любви которая всегда в какой-то степени связна с частичной агрессией.
Тоже самое с Богом. Абсолютный Бог как антипод Дьявола противопоставляется Частичному богу смешанному с Частичным дьяволом в каждом из нас.
Абсолютное Добро совсем без Зла противопоставляется частичному добру всегда с элементами частичного зла.
При этом, мы не можем быть совершенно точно уверены в соотношении частей. Мы не способны познать Абсолютную Истину. Это всегда тайна. Отсюда следует, что определение Добра и Зла в каждом конкретном случае — это чисто субъективный акт, основанный на собственном опыте, чувствах и (бессознательных) фантазиях. Ярлыки Добра и Зла, которые человек навешивает на объекты и факты в мире — суть проекция.
Так вот идею проецирования внутреннего во внешнее данный фильм раскрывает несколькими путями.
Поэтому, если у Вас сложилось какое-то конкретное четкое видение того, что произошло в сюжете, то мне, как психоаналитику, крайне любопытно было бы услышать. Потому, что Ваше объяснение сюжета — суть сновидение, бессознательный творческий акт, представляющий ценность для анализа глубинных содержаний психики.
Чем более резкое, однозначное и категоричное у Вас объяснение сюжета — тем сильнее Вы, вероятно, фиксированы на параноидно-шизоидной позиции, тем больше поводов для беспокойства, на самом деле.
И в такой достаточно условной, но возможности диагностики удивительная ценность данного фильма.
Связь диалектики с типологией личности
Главная типология по уровню организации личности, используемая сейчас в психиатрии и психотерапии следующая: психотический, пограничный и невротический уровни.
Раскрою их значение в связи с вышеуказанной диалектикой и работой расщепления.
Итак, человек может функционировать на психотическом уровне, когда в его мире исчезают неприемлемые категории вообще. Зло в психике настолько идеализировано и абсолютизировано, а способность к символизации и контейнированию не развита, что само существование зла чувствуется, как не переносимая близость и вызывает безымянный ужас. Поэтому, он создает совсем идеальный и совсем далекий от реальности мир и уходит в него (в психоз).
Человек может функционировать на пограничном уровне, когда его мир поделен на идеальные не смешивающиеся категории. Он может действительно верить в абсолютное Зло и Добро, Любовь и Агрессию, Бога и Дьявола. Эти понятия есть в его мировосприятии, но всячески старается, чтобы они не пересекались из-за возникающей тревоги. Человек придерживается в его понимании Добра и яростно борется со Злом, чтобы предотвратить смешение (интеграцию) полюсов.
Человек может функционировать на невротическом уровне, когда в его мире есть категории, но они достаточно интегрированные — частичные. От этого соединения неприятно и хочется как-то защититься. Ведь всегда хочется только Любить и только Идеального партнера, не видеть недостатков и не чувствовать к нему агрессии. Тогда и возникают некоторые психологические симптомы, но они не сильные и связь с реальностью достаточно крепкая.
Как видите, это указывает определенные состояния по отношению к абсолютным категориям:
Но и эти состояния не постоянные. Более того, психика человека не однородна, поэтому в разных ее частях он находится в разных состояниях в разное время, т.к. наш путь формирования проистекает из первичного психоза, затем через пограничное состояния мы достигаем невротического. Аномалии при формировании личности, в особенности проблемы в отношениях с теми, кто имеет ключевое влияние на человека — родительскими фигурами, воспитывающими лицами — определяют сбои на стадиях. Чем сбои раньше и тяжелее, тем сильнее влияние сбоя и крепче фиксация на уровне функционирования в дальнейшем. Можно сказать, что здесь работает онтогенетический эффект бабочки.
Проще говоря, у нас всех есть психотическое ядро, бывают пограничные состояния и мы стремимся к невротическому. Патологии — это сбой в преимущественных состояниях функционирования.
Поэтому, мы все постоянно переключаемся в своем чувствовании и видении мира в контексте указанных категорий центральной диалектики. Большая часть людей в сознательной области переключается с пограничного на невротический и обратно, и мало кто контактирует со своим психотическим ядром (оно как бы мало по объему, работает, но тихо и незаметно, особенно в сновидениях).
Иногда мы можем верить в чистую Любовь и, следовательно, Агрессию (пограничный уровень), а иногда мы понимаем, что есть всё во всём, всё частично (невротический).
Так вот для обозначения переключений состояния в отношении категорий Мелани Кляйн ввела дифферециацию параноидно-шизоидной и депрессивной позиций. Этим обозначается дезинтеграция и интеграция Абсолютных категорий соответственно. Таким образом образовалась метадиалектика состояний: человек может быть либо на депрессивной, либо на ПШП позиции (технически переключения тоже не абсолютные и мы вновь можем говорить лишь о преимущественности, частичности, т.к. ничто не исчезает полностью из психики), но они также взаимодополняющие и взаимообусловленные. Позиции не постоянны и не полностью охватывают психику.
На параноидно-шизоидной позиции человек функционирует преимущественно в более пограничном состоянии сейчас, но это не значит, что у него пограничная организация личности в целом.
На депрессивной позиции человек функционирует преимущественно в невротическом состоянии, и это тоже не равно, что он обязательно является невротиком.
Данная метадиалектика напрямую не позволяет диагностировать уровень организации личности (для этого необходимо знание личности в разрезе времени, то есть, в каком он преимущественном состоянии пребывает большую часть времени), но она позволяет понять как сейчас человек чувствует мир и, соответственно, интерпретирует события: он в мании или более-менее объективно воспринимает мир. Людям с разной организацией личности без психологического образования трудно понимать друг друга. В частности, невротикам не понятна природа фобических симптомов пограничников. Как можно так сильно бояться вторжения в дом ночью, что всегда закрывать дверь на все замки, а перед сном их обязательно перепроверять? Или почему агрессивные реакции по незначительным, казалось бы, причинам, такие интенсивные? И т.д. Потому, что у людей с разной организацией личности по разному организован мир. Они действительно живут в разных мирах, как, например, религиозный человек и научно-ориентированный. Для религиозного ужасно совершение некоторых поступков с его стороны или со стороны знакомых, тогда как научно-ориентированный человек видит в этом больше фактичности, без особых последствий и, как следствие, меньше тревоги чувствует,.
Параноидно-шизоидная позиция тесно сопряжена с защитой по типу идеализации, мании, обсессивности. Депрессивная позиция с условным отсутствием данных защит.
Эта дифференциация очень важна для дальнейшего понимания анализа характеров героев.
Нарциссизм, идеализация, маниакальность и обсессивность
Это четыре главных понятия фильма, т.к. фильм о процессах следующих за расщеплением — нарциссизме, идеализации, маниакальности и обсессивности. О больном и болезненном стремлении к Идеалу и Всемогуществу. О такой части нашей психики, которая склонна к чрезмерной увлеченности, застреванию, зависимости, невротическому перфекционизму, доходящих до одержимости и невозможности отступиться так, что мы можем терять контроль над собой и, соответственно, способность адекватно оценивать свои действия, в результате чего у нас может искажаться понимание морально-нравственных ориентиров, проще говоря, забывать что есть добро и зло, система ценностей может переворачиваться на сугубо индивидуальную.
«Дьявол в деталях» о том, как человек может настолько увлечься какой-либо идеей, вследствие проекции внутренних крайне Идеализированных либо наоборот Обесцененных объектов, что может не замечать как его созидание становится разрушением чего-то ранее ценного и для себя, и для других, за счет патогенности своих навязчивых действий.
В английском используется не очевидное и нейтральное название «Little things» — в смысле, важности мелких деталей, мелочей, тонкостей.
И детали действительно важны как с самом фильме, так и в принципе. Есть как выражение «Бог в мелочах», что значит каждое дело нужно выполнять тщательно, со старанием и вниманием, ибо небольшое упущение может загубить как непосредственные старания, так и нанести вред другим предметам и объектам. То есть, Бог, как бы, кроется во внимании к тонкостям, устранении ошибок, старании и трудолюбии, а человек праведный и верующий должен стараться избегать пагубного влияния лени, халатности, равнодушия.
Есть также выражение «Дьявол кроется в деталях», что несет в себе тот же смысл, просто с другой стороны — опасность какого-либо упущения, промашки, недочета, из-за чего благие старания могут быть разрушены и может быть нанесен урон невиновным. Дьявол будто ищет возможности использовать пороки человека, чтобы совершить идеально чистое зло.
Но эта диалектика слишком черно-белая, идеализированная, абсолютизированная.
Если мы вспомним о Частичном дьяволе, то можем помыслить следующее:
Дьявол, на самом деле, может использовать не только ошибки и лень человека, но и его чрезмерное тщание и богобоязненность. Ведь Бог велит хорошо выполнять дела, не лениться и не чинить людям вред своей халатностью. Следовательно, у человека может быть страх утратить любовь Бога, либо кары божьей (родителя реального и внутреннего, Идеал-Эго), что провоцирует быть чрезмерно старательным.
Резюмируя можно сказать, что соль в том, что в чрезмерной старательности зла не меньше, чем в халатности.
Все трое главных персонажа фильма «Дьявол в деталях» являются таковыми чрезмерно увлеченными криминалистикой с неясными мотивами. Либо для совершения идеальных расследований и поимки всех преступников (уничтожения Абсолютного Зла совершенно под корень, что невозможно), либо для совершения Идеального (Абсолютного) убийства, то есть Зла.
Абсолютистские идеологии не совместимы с реальным миром. Параноидно-шизоидная позиция всегда должна дополняться депрессивной. Расщепление интеграцией. Не взаимоисключение, но комплиментарность. Нет универсальных правил, но есть компромиссы и исключения, и к каждому акту нужно подходить индивидуально, но и здесь ограничивать себя в качестве и количестве внимания к деталям. Как раз эту часть замечательным образом как раз раскрывает «Дьявол в деталях», как бы говоря, что дьявол и во внимании к деталям, дьявол в стремлении отыскать и учесть все детали, где он тоже может быть скрыт. А добро — в умеренности, которое должно быть, в том числе, и в тщании служения Богу.
О любви и мании в религии
В свете центральной диалектики человеческой психики и понимания параноидно-шизоидной позиции христианская религия и ее отношение к категориям становится похожим на пограничный уровень организации.
Христианская религия весьма однозначна в отношении Любви к Богу. Декларируется и догматизируется полная, безусловная и практически безоглядная Любовь к Богу, более чем к матери и избегание от частичной любви. Частичная любовь есть признак греха, а грех страшен, греху нельзя поддаваться. Об этом в Библии говорится часто и в весьма строгих формулировках:
Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить. (Лк.10,25–28)
Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня, и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня. Мф.10,37
Всё у вас да будет с любовью. 1 Коринфянам 16:14.
В этих цитатах нет границам любви, нет слов об умеренности, будто чем сильнее (то есть абсолютнее и всеохватнее) любовь, тем лучше. Будто верующий должен пестовать свою любовь максимально.
Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона. Рим. 13:10.
Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна. 1 Иоанна 2:10.
В конце концов, имеется одна из главный цитат:
То есть, чем сильнее человек испытывает любовь, тем ближе он к Богу. Любовь признается идеально чистой, идеально противопоставленной Злу, то есть, не способной содержать Зла. И это абсурдно. Достаточно вспомнить, сколько матерей из сильной любви причиняют вред своим детям, не понимая и не желая понимать разрушительности своей. На критику они реагируют яростью, ведь крайне болезненно понимать свою неправоту. (Справедливости ради стоит отметить, что множество детей не воспринимают за Любовь то, что любовью родителя является. Здесь вообще вопрос объективности, опять же, абсолютности Любви встает ребром. Не возможно определить нечто абсолютное, точка зрения на Любовь всегда субъективна и у каждого своя.)
Это и есть защита по типу идеализации. Любимый объект необходимо Идеально Любить. Плохое в объекте и в себе, тем самым отрицается, в результате искажается восприятие реальности. Да, кто-то мне может возразить, что любовь в Библии — это любовь и к недостаткам человека, то есть ко всему плохому, что в нем содержится, несмотря на это и любовью, якобы, мы его исцелим.
Однако, это просто рационализация защиты, не более. Плохому соответствует нелюбовь, агрессия — вот реальность.
Любить всё невозможно — это утопия.
Это, опять же, попытка изолировать и эвакуировать из себя агрессию, но не соединение с этой неизбежной частью. Это уход в параноидно-шизоидную позицию и защита от депрессивной. Нет отдельного Бога, которому причитается только Любовь, и нет отдельного Дьявола, которому адресуется вся Агрессия. Всё адресуется всем просто в разных степенях. Но очень хочется верить в Бога идеального, безупречного, безукоризненного, как и своих родителей в определенном возрасте, когда критика их неприемлема и вызывает агрессию у ребенка.
Чтобы избежать боли от столкновения с плохостью в объекте, все плохое от него отделяется и куда-либо эвакуируется. А объект становится идеально хорошим. Разве это не прекрасно? Разве это не есть самое желанное — иметь идеальный объект в этом далеко не идеальном мире. Объект, на который всегда можно положиться, который никогда не подорвет доверие и, следовательно, в контакте которым нет места тревоге. Это тот самый идеальный принц из сказок, который всем хорош, который априори влюблен, чья любовь нерушимая и с которым будет предельно счастливая жизнь. А если им не может быть внешний объект, то Идеальную Любовь можно направить на Идеальное Я — в этом суть нарциссизма.
И такой период необходим был человечеству в филогенезе, такой период неизбежен при онтогенезе индивида. Во взрослом функционировании превалирование идеализации, расщепления и маниакальности чревато. Об этом писал Фрейд в своей знаменитой работе «Будущее одной иллюзии»:
Расщепление против интеграции. Ценность меры
Многие религии базируются на Абсолютно категоричном расщеплении: существование абсолютно Доброй и Злой сущности: Ра и Анубис, Сол и Птутон, Аматэрасу и Эмма, Иегова и Сатана, Господь и Люцифер.
Вера в Идеальную Любовь несет большую проблему для жизни в том смысле, что если в объекте обнаруживается нечто плохое, то это вызывает сильную тревогу и, как следствие, агрессию. То нечто плохое в объекте хочется уничтожить, чтобы вернуть ему святость. И/либо бросить объект совсем, чтобы найти другой, лишенный недостатков. И т.к. человек не отделим от пороков своих, то в таком бегстве может пройти вся жизнь.
Любовь в Библии преподносится как нечто совершенное, безукоризненно чистое, сугубо Доброе, не содержащее в себе изъяны, мшелу и Зло. Это больше похоже на Всемогущество детской психики, когда закрытие на что-либо связывается с верой исчезновения этого в мире. Ребенок верит, что если он это перестал видеть, то это перестало существовать. Что он своим субъективным актом уничтожает объект всемогущим образом. Также, как в игре «ку-ку», когда закрытие собственных глаз понимается как собственное исчезновение для Другого, что он не видит ребенка.
Да, конечно, если читать Библию полностью, то можно находить те моменты, которые дополнят эти абсолютные постулаты неабсолютистскими суждениями. Ведь следует любить ближнего, как себя и не совершать ему зла. Не создавать себе кумира, что как бы предостерегает от той самой слепой одержимости. И описаны грехи, которые не должны быть частью любви и следствием ее, которые следует искоренять и избегать, сохраняя любовь свою чистой.
Однако, напрямую о мере не сказано. А все сказанное аппелирует к человеку, как созданию сознательному. Но человек очевидно является не только сознательным, и даже не столько, но более бессознательным. Из этого следует, что многое в наших мыслях, чувствах и поведении не подвластно сознательной регуляции даже при самом сильном желании. Имеют свое влияние подводные течения от общекультурного слоя до семейного и онтологическая история, всегда имеющие свои травмы, иными словами изъяны, без выбора наследуемые нами.
Абсолютные категории защищают от неопределенности, создавая простой мир с понятными правилами: это можно, а это нельзя. При таком видении мира груз ответственности на человеке меньше. Понятие меры оказывается не нужным и даже кощунственным, ведь если Любить, то абсолютно, а если есть Дьявол, то во всех делах его следует избегать. Разве можно любить Бога с сомнением, разве можно хулить Бога одновременно? А ощущать себя под защитой Идеального Бога очень приятно, что соответствует состоянию зависимых отношений ребенка с родителем.
Понятие меры есть интегрирующая полюсы диалектики. Раз добро может быть злом, а зло добром, то значит во всем нужно знать меру, и за гораздо большее нести ответственность. Чем больше ответственности, тем сложнее жить. Это значит, что надо становиться взрослее, сепарироваться от родителя и ориентироваться в своих действиях и мире самостоятельно — что очень болезненно.
Любовь крайне важна для жизни. И именно поэтому, а не вопреки, мера в любви также очень важна. По мере изучения нарциссизма понятие любви обрело больше измерений и неоднозначности.
Аналитик Майкл Пайнз в работе «Размышления об отзеркаливании» подметил
Слепой пророк Тиэзий предсказал, что Нарцисс будет жить, пока он не узнает себя, и это пророчество сбылось, потому что в процессе узнавания он неизбежно попал в ловушку самособлазна.
Нарцисс идеально влюбился в себя настолько, что не смог отвернуться от отражения своего и умер глядя в него. По сути, его любовь к себе не знала меры.
«Познай себя» было написано у дельфийских оракулов, но рядом было также написано: «Никаких излишеств», и Нарцисс является примером неспособности избежать излишеств, системы, у которой нет никаких ограничителей.
Вообще психоаналитические исследования формирования сознания показывают, что чувство любви развивается из первичных чувств слияния, поглощения, примитивных чувств зависти, жадности и ревности, которые лишь позже модифицируются, если человеку удается достичь достаточной степени участия в функционировании депрессивной позиции. Модифицируются, хочу отметить, в любом случае не абсолютно, но частично.
Это значит, что совершенной идеально чистой Любви не существует де-факто, существует лишь просто любовь неидеальная, а в какой-то мере — частичная.
И, вероятно, люди всегда это чувствовали, а позже стали понимать. И поэтому появилось крылатое выражение имеющее аналогии в ряде языков, самая популярная версия которого звучит как «Благими намерениями вымощена дорога в Ад» (предположительно авторства английского писателя Самюэля Джонсона, который возможно перефразировал версию уже использующейся в народе).
Это возвращает нас к идее, что Дьявол скрывается в деталях и искушает богобоязненного человека (человека с жестоким Идеалом-Эго), честолюбивого и алчного достигать состояния одержимости, маниакальности, навязчивой компульсивности в тщании служения Богу (в достижении идеальных требований в чем-либо, представляемых Идеалом-Эго).
Вероятно эту коварную сторону страха Шекспир сформулировал устами Гамлета:
Что значит человек,Когда его заветные желаньяЕда да сон? Животное — и все.Наверно, тот, кто создал нас с понятьемО будущем и прошлом, дивный дарВложил не с тем, чтоб разум гнил без пользы.Что тут виной? Забывчивость скотаИли привычка разбирать поступкиДо мелочей? Такой разбор всегдаНа четверть — мысль, а на три прочих — трусость.
Шекспир, по сути, утверждает, что мысль о необходимости разбираться — это рационалистическое прикрытие для бессознательного чувства страха, страха впасть в немилость Богу (родителю) и быть отправленным в Ад (оставленным родителем).
Итого, вместо однозначной параноидно-шизоидной идеализированной картины эпохи доминирования религиозного воззрения и романтизма, мы имеем неоднозначную реальную дилемму депрессивной позиции постмодернизма:
человек, с одной стороны, должен стараться изгонять дьявола в деталях, которые могут разрушить его благодеяние, но, с другой стороны, ему следует знать меру своей фанатичности и, одновременно, справляться со своим страхом оказаться плохим в глазах бога (интроекта родителя, Супер-Эго), ведь всякая навязчивость переходит в злодеяние.
На языке транзактного анализа:
Человеку следует уметь находиться в позиции Я-Взрослый. Не следует из любого чувства тревоги со стороны Я-Ребенок тут же бежать к Я-Родитель и пытаться что-либо сделать с недостатками в деятельности, ведь эти недостатки не есть зло, но неизбежный атрибут реальности, которую надо принимать таковой, как бы ни было тревожно и больно.
Грубо говоря, во всем надо знать меру — и это главная проблема человеческого сознания, как компромисса между телом, психикой, социумом и духовностью.
Искусство и зло
Я часто задумываюсь об искусстве, его сущности и что его отделяет от не-искусства. Поэтому, я когда-то читал книгу Льва Семеновича Выготского «Психология искусства».
Так вот там был следующий отрывок, после которого у меня сложилась устойчивая ассоциация между искусством и тонкими штрихами. То бишь, деталями, мелочами, нюансами, подразумевающими мастерство, достигнутое за счет тщания, усердности, старательности, что может быть близко к маниакальности и обсессивности, а иногда может таковым становиться и приводить к необычайному мастерству, с помощью которого создаются выдающиеся произведения искусства.
И именно эти соприкасающиеся области с тонкой гранью между маниакальностью и любовью к искусству исследовали Триер в «Доме, который построил Джек» и Дэмьен Шазелл в пронзительной «Одержимости». По идее, каждый творец в чем-то нарцисс и маньяк с одержимостью создающий нечто, что потешит его Эго и будет благом для людей. Где здесь провести медиану? Нужна ли она? И зачем я сам пишу глубокие и обширные разборы фильмов, погружаясь либо в детали и либо в обобщения темы?
Итак, тот самый отрывок из книги Выготского «Психология искусства». Там двойное цитирование Толстого, который цитирует Брюллова, поэтому, привожу дословно:
Но это поэтическое мышление может быть совершенно независимо от всякой внешней формы, что именно и утверждает в приведенных строках Потебня, — это есть основное противоречие с первой аксиомой психологии художественной формы, утверждающей, что только в данной своей форме художественное произведение оказывает свое психологическое воздействие. Интеллектуальные процессы оказываются только частичными и составными, служебными и вспомогательными в том сцеплении мыслей и слов, которое и есть художественная форма. Самое же это сцепление, то есть самая форма, как говорит Толстой, составлена не мыслью, а чем то другим. Иначе говоря, если в психологию искусства и входит мысль, то вся она в целом не есть все же работа мысли.
Эту необычную психологическую силу художественной формы совершенно точно отметил Толстой, когда указывал на то, что нарушение этой формы в ее бесконечно малых элементах немедленно ведет к уничтожению художественного эффекта. «Я уже приводил где то, — говорит Толстой, — глубокое изречение русского живописца Брюллова об искусстве, но не могу не привести его еще раз, потому что оно лучше всего показывает, чему можно и чему нельзя учить в школах. Поправляя этюд ученика, Брюллов в нескольких местах чуть тронул его, и плохой, мертвый этюд вдруг ожил. «Вот, чуть-чуть тронули, и все изменилось», — сказал один из учеников. «Искусство начинается там, где начинается чуть-чуть», — сказал Брюллов, выразив этими словами самую характерную черту искусства.
И действительно, если вдуматься и присмотреться, то каждое произведение искусства ценно тем, что запускает при его восприятии некую уникальную внутреннюю работу посредством тонких деталей, коим творец находит весьма подходящее место и/или время. Этим самым он передает в сжатом виде и индивидуальный опыт, и опыт народа, культуры, социальной группы, проделанный до творения, во многом бессознательный. Для этого творцу потребовалось приложить немало усилий как для поиска конкретного штриха и/или для достижения навыка находить место для штриха. То есть, стать в некой степени обсессивным и маниакальным.
Именно детали поражают и вызывают восхищение и любовь. Грубость же, небрежность, поспешность, в смысле халатности, невежества, как отражение бедности внутреннего мира творца, отталкивает и не заинтересовывает.
Резюмируя, можно сказать, что Искусство в деталях. Тоже. И с божественной, и с дьявольской его частями.
Искусство, как и любая добродетель, может незаметно, именно из-за человеческой склонности к обсессивности, чрезмерной фанатичности и одержимости, стать мотивом злого поступка, по тому или иному основанию для рассмотрения.
Следовательно, искусство — всегда, в некой степени, зло. Как для автора, так и для воспринимающего.
Да, даже искусство, может нести зло, а по некоторым взглядам много большее, чем действия сугубо бытовые. Вы можете задаться вопросом «Как, например, стихотворение может быть злом?».
Данную сторону искусства Выготский также исследует. Глава VI называется ««Тонкий яд» Синтез» и начинается с эпиграфа «Он тонкий разливал в своих твореньях яд».
Это цитата из басни Крылова «Сочинитель и разбойник» и, т.к. она соответствует теме фильма, я приведу ее полностью:
В жилище мрачное тенейНа суд предстали пред судейВ один и тот же час: Грабитель(Он по большим дорогам разбивал,И в петлю, наконец, попал);
Другой был славою покрытый Сочинитель:Он тонкий разливал в своих твореньях яд,Вселял безверие, укоренял разврат,Был, как Сирена, сладкогласен,И, как Сирена, был опасен.
В аду обряд судебный скор;Нет проволочек бесполезных:В минуту сделан приговор.На страшных двух цепях железныхПовешены больших чугунных два котла:В них виноватых рассадили,Дров под Разбойника большой костер взвалили;Сама Мегера их зажглаИ развела такой ужасный пламень,Что трескаться стал в сводах адских камень.
Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;Под ним сперва чуть тлелся огонек;Но там, чем далее, тем боле разгорался.Вот веки протекли, огонь не унимался.Уж под Разбойником давно костер погас:Под Сочинителем он злей с часу́ на час.Не видя облегченья,Писатель, наконец, кричит среди мученья,Что справедливости в богах нимало нет;Что славой он наполнил светИ ежели писал немножко вольно,То слишком уж за то наказан больно;Что он не думал быть Разбойника грешней.
Тут перед ним, во всей красе своей,С шипящими между волос змеями,С кровавыми в руках бичами,Из адских трех сестер явилася одна.
«Несчастный!» говорит она:«Ты ль Провидению? пеняешьИ ты ль с Разбойником себя равняешь?Перед твоей ничто его вина.
Твоих творений яд не только не слабеет,Но, разливаяся, век-от-веку лютеет.Смотри (тут свет ему узреть она дала),Смотри на злые все делаИ на несчастия, которых ты виною!Вон дети, стыд своих семей,–Отчаянье отцов и матерей:Кем ум и сердце в них отравлены? – тобою.
Кто, осмеяв, как детские мечты,Супружество, начальства, власти,Им причитал в вину людские все напастиИ связи общества рвался расторгнуть? – ты.Не ты ли величал безверье просвещеньем?Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облекИ страсти и порок?
И вон опоена твоим ученьем,Там целая странаПолнаУбийствами и грабежами,Раздорами и мятежамиИ до погибели доведена тобой!В ней каждой капли слез и крови – ты виной.И смел ты на богов хулой вооружиться?А сколько впредь еще родитсяОт книг твоих на свете зол!Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!»Сказала гневная Мегера –И крышкою захлопнула котел.
Здесь следует отметить, что данная басня считается критикой французского философа-просветителя Вольтера, который был борцом с церковью, противником иудаизма и католицизма, защищал жертв религиозной системы и фанатичности, попутно снижая ярлык преступности смертных грехов, что вызывало сильный гнев и страх людей сугубо религиозных. Видимо Крылов видел в этом более опасности и перспективу разложения французского общества, чем благо. Крылов занял позицию традиционализма и морализма относительно действующей социальной структуры. Время поменяло акценты. Но сейчас интересно не это.
Итак, в басне мы имеем разбойника — бытового злодеятеля, и влиятельного сочинителя — автора произведений искусства таких, которые негативно влияют на умы людей и их поступки долгое время после смерти последнего.
В басне представлен такой ракурс на искусство, признающий силу влияния информации, которую мы ощущаем на себе как никогда сильно в 21-м веке, даже называемым информационным. Сегодня искусство и пропаганда являются главными инструментами социальной инженерии. Их диалектика весьма сложная, поэтому разделение на искусство и пропаганду такое же условное и не позволяющее точно отнести то или иное произведение к одной группе. Есть откровенная пропаганда, которая создается лишь с малым участием искусства, но никогда без оного. Искусство же всегда несет в себе некую идею (либо в постмодернистком течении идею отрицания идей, либо намеренный отказ от идей, что само по себе все-таки тоже идея) и поэтому всегда что-то пропагандирует, пусть даже бессознательно.
Искусство может быть намеренно использовано для сознательной пропаганды — и это не всегда очевидный, но самый влиятельный инструмент. Чем более тонко и цепляюще создано произведение, тем глубже и длительнее его влияние соответственно.
Есть грубая новостная пропаганда, и ее можно сравнить с Разбойником. А есть пропаганда художественная, которую можно сравнить с Сочинителем. (все это условно, т.к. пропаганда может быть благодеятельной)
Есть ли искусство благодеятельное и творцы соответствующие? Я думаю, что только в вакууме, утопично. Одно дело когда творец делает нечто сознательно и с целью не личной, но полученной от власть имущих. Другое дело, когда идея чувствуется как истинно благая и человек ею горит. Хотя как он пришел к этому горению? Не в результате ли влияния социальных процессов, во многом управляемыми власть имущими? Или посредством других произведений искусства? Какой же природы они были? И только из мотивов автора следует оценивать его произведения? Или, как это делает Мегера по объективным последствиям не зависящим от автора? А если же он не имел умысла, то можно ли его считать виноватым? Или просто глупым?
А может либерализм есть действительно зло и все эти разрушения традиций, границ и большие свободы разрушают наши действительность и будущее?
Или давайте взглянем еще шире. Сегодня общей идеологией землян можно назвать защиту жизни. Причем с антропоцентризма мы смещаемся с биоцентризму и экоцентризму, пытаясь сохранить баланс планеты, дающий нам возможность существовать.
Но ведь относительным может быть все. Откуда нам знать, что жизнь, сама по себе, не есть зло, допустим, в масштабах Вселенной? Вселенная, насколько нам известно, расширяется и стремится к тепловой смерти, полной энтропии — отделении каждой элементарной частицы от другой на бесконечно далекое расстояние. Это разрывание всех целостностней и связей, состояние противоположное состоянию жизни, которое возможно только за счет объединения элементов и поддержания этой связи. Смерть же является разложением.
Так если Вселенная стремится к разложению, почему мы защищаем жизнь? Не являемся ли мы тогда злодеятелями и на этическом, и на генетическом уровнях?
А может быть наоборот: Вселенная подверглась злу и кто-то запустил процесс ее разложения некогда, допустим некая дьявольская сущность, инициировавшая Большой Взрыв. И теперь жизнь, как форма материи и энергии, есть малый и слабый способ противостояния глобальному злу? Может быть мы не зря стремимся к сохранению целостности и связей? И в сути своей добродеятельны?
Можно пойти еще дальше и посмотреть на проблему относительности добра и зла в контексте теории мультивселенной, в масштабах которой может быть иная точка отсчета. Наша Вселенная может быть редкой расширяющейся, в то время как в прочих процессы отличные. Тогда к какой, так сказать, космогеографической единице нам себя относить и какое позиции добра придерживаться (если она вообще может быть)?
Мы не можем судить абсолютно, не имея информации за пределами времени и пространства нашего существования. Категории «добра» и «зла» фундаментально относительны. Они нужны, но мы должны всегда сомневаться в них и знать меру в следовании любой из них. Но можно быть уверенным, что по мере научного развития и исследования пределов информационного пространства и космического, наши ценности будут претерпевать многократные изменения. И одного принципа, который предлагает придерживаться некой всеобъемлющей мифической «любви», в этом контексте точно не достаточно.
Нам постоянно приходится ориентироваться в хаосе неопределенности на основании смеси ограниченного количества данных, созданной отчасти из нашего внутреннего содержания, отчасти из данных реальности.
Чаще всего пациент подразумевает идеалистическое Абсолютно доброе решение — это значит, чтобы никто не пострадал и все были довольны. Причем всегда. Либо как поступить с наименьшим вредом (и, опять же, как высчитывать и по каким критериям этот вред тоже не понятно). При этом никогда не учитывается (не хочется) хаотичность, комплексность и непредсказуемость мира, и то, как в дальнейшем все может развернуться. Пациенты регрессируют и веруют в Абсолютное Добро, убегая от комплексной реальности мира и жизни. Они веруют либо во Всемогущество терапевта, либо готовы сложить ответственность за последствия «неправильного» решения на психотерапевта.
Для демонстрации этической сложности решений есть простейший пример.
Представьте себе, что у одного фермера сломал ногу бык. С его помощью он пахал землю. Был выбор либо пожертвовать частью хозяйства и вылечить пока неработоспособного быка, либо зарезать. Фермер выбрал второе. Зарезав быка, фермер думал, что ему не повезло. Но через неделю в деревню пришла болезнь и весь скот погиб, а мясо их стало негодным к употреблению, в то время как у мужчины была целая туша заготовленного мяса.
Сегодняшнее благо завтра может быть бедой, и наоборот. Причем в разных аспектах для разных людей по-разному в разные отрезки времени.
Теперь же, держа все это в уме, давайте перейдем к сюжету фильма «Дьявол в деталях» и посмотрим, как авторы выполняют экспозицию идеи опасности любви без меры.
